Эдуард Маркин: «У нас умеют создавать мертвую зону»
В марте владимирская культура понесла огромную утрату. После тяжелой болезни скончался главный дирижер губернаторского симфонического оркестра, руководитель Центра классической музыки Артем Маркин. Подвижник культуры, просветитель, создатель и организатор фестиваля «Музыкальная экспедиция». Потерю Артема Маркина невозможно компенсировать, его не получится заменить.
Кончина дирижера стала невосполнимой утратой и для его отца – основателя музыкальной династии Эдуарда Маркина. Его регалии также можно долго перечислять – Заслуженный деятель искусств РСФСР, Народный артист РФ, Почетный гражданин города Владимира, Почетный гражданин Владимирской области, лауреат Государственной премии РФ в области культуры, награжденный президентом медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, и так далее. А сегодня многие называют его «последним оплотом культуры, высокой музыки во Владимире».
В январе Эдуард Митрофанович потерял супругу – Людмилу Владимирскую, затем через два месяца похоронил и сына. Несмотря на почтенный возраст – 4 апреля маэстро исполнится 83 года – Эдуард Маркин практически каждый день проводит репетиции Владимирской капеллы мальчиков. Проходя в здание бывшего кинотеатра «Кругозор», он нежно целует портрет покойной жены, решает хозяйственные и финансовые вопросы и уже потом приступает к творчеству.
В день своего рождения маэстро вместе с камерным хором исполнит программу в память о почившей семье, а к 6 июня – 55-му дню рождения сына – готовит кантату Сергея Танеева «Иоанн Дамаскин». И все это, по собственному признанию Эдуарда Митрофановича, – «несмотря на демарш моих врагов и бездарей в культуре».
Накануне «Чеснок» пообщался с маэстро – о жизни и смерти, достижениях и потерях, друзьях и врагах, культуре и бескультурии.
«Я СКАЗАЛ СУПРУГЕ – ДАВАЙ МЫ ЕГО ВЫТЯНЕМ»
— Эдуард Митрофанович, вы родились в Воронеже. Как вы оказались на Владимирской земле?
— Я живу здесь с 1972 года. Мне понравился этот город. Естественно, в этом городе привлекает окружение, церковная Владимиро-Суздальская красота. Привез сюда семью – маленький ребенок Артем, супруга. Прошел по конкурсу в пединститут и стал ассистентом. Замечательный был институт, и страшно, что его уничтожили по формуле «надо все объединять». Замечательные были кадры, в высшей степени интеллектуалы, профессура, научные люди – уничтожили все, пропало все буквально. Так же пропал музпед – музыкально-педагогический факультет.
Я хору служу с 17 лет. Еще будучи ассистентом, я, влюбленный в старую музыку, пытаюсь создать хор любителей из музыкантов, педагогов, инженеров. Мы собрались – негде было репетировать. Нас гоняли из здания в здание, наконец, нас приютила Алиса Ивановна Аксенова, назвали Камерный хор Владимиро-Суздальского музея-заповедника. Затем стали петь в красной церкви у Золотых ворот. Тогда на концерты попасть просто было невозможно. Приходили, слушали уникальное русское многоголосье. Затем – организовал первый Всесоюзный хоровой фестиваль имени Танеева, на котором все республики СССР представили свою хоровую культуру, и решил дальше поднимать здесь хоровое мастерство.
— Сейчас мало кто знает и вспоминает, но именно вы стали создателем Центра классической музыки.
— В свое время возникла идея на основе камерного хора сделать Центр хоровой музыки Владимиро-Суздальской Руси, сейчас он называется Центр классической музыки. Это была структура музыкального образования и исполнения, включавшая в себя музыкальную школу, новое, городское училище музыкального исполнительского мастерства – аналогичное колледжу, первый в стране театр хоровой музыки. Организовал реставрацию Георгиевской церкви, где проходили репетиции и выступления, но я просил здание, которое вот-вот рухнет, – дом купца Куликова, где ЦКМ сейчас. И там я выступил уже как архитектор. Все, что там в зале, – это мое творчество как архитектора. Был убран третий этаж, от которого оставили только балкон по периметру. Говорят, что в зале жесткие сидения, не мягкие – я мечтал о пушкинском варианте: белые лавки и т.д.
Потом у меня появилась идея создания симфонического оркестра. Артем как-то не находил себе место. К тому времени он окончил академию Гнесиных как хормейстер, он прекрасный пианист, но все как-то не имел конкретное занятие. Я сказал супруге – давай мы его вытянем. Я пришел с идеей губернаторского симфонического оркестра.
— Название солидное.
— Репетировать негде было, я им предоставлял для репетиций театр хоровой музыки в Георгиевской церкви. Здание ЦКМ тогда было в ремонтных фантазиях. Мы держали оркестр на своем бюджете полгода. Смогли из одной стены восстановить здание музыкальной школы рядом со Старой аптекой.
И вот, когда я уже поднял оркестр, хор, капеллу мальчиков на уровень страны и мира, я стал лишним для чиновников культуры, сейчас они министры культуры, и меня увольняют – народного артиста – за то, что я больше занимаюсь творчеством, чем хозяйством. У меня отобрали все. Сообщили, что отдаем все его сыну, а он старый. И вот я, «старый», снова с нуля, как раньше, на пустом месте возрождаю капеллу. Ничего у нас не было. Мы идем в общеобразовательную школу №1, и в этих классах, коридорах возрождаем снова капеллу мальчиков, потом мы привязываемся к ДДЮТ.
Потом я увидел здание «Кругозора», которое уже 10 лет разваливалось, окна вываливались, хуже, чем «Художка». Это стало единственным во Владимире местом, где не бывает микрофонов, здесь сделана мною совершенно блестящая акустика. Мне Орлова подарила деньги на два рояля. При Орловой я в Краснодаре заказал кресла и реанимировал этот зал.
«У НАС УМЕЮТ СОЗДАВАТЬ МЕРТВУЮ ЗОНУ»
— Недавно я написал письмо Путину. Мы познакомились в 2002 году, когда президент приезжал во Владимир. Был в восторге и позвал нас на саммит в Германию. Я с хором мальчиков полетел специальным самолетом. Нам не хотели давать выступать, европейцы сказали: «Мы этот саммит готовили пять лет, это вы, Россия, привыкли все ломать, придумывать». Но Путин настоял.
Сегодня я прошу, чтобы мне дали юридическое право на это здание, чтобы не подчиняться ДДЮТ, потому что каждый гвоздь, каждую лампочку я вымаливаю у них. Письмо до Путина не дошло, его возвратили в правительство Владимирской области. Письмо приходит к Авдееву. Кстати, очень интересно: у меня в удостоверении Почетного гражданина Владимирской области написано, что меня при первой необходимости обязан принять губернатор. Он меня так и не принял ни разу, сколько ни обращался.
— В чем ваша задумка? Для чего нужно здание?
— Я мечтал, чтобы это здание было повторением центра хоровой музыки, потому что надо детей тащить не в Красногорск, а тащить в культуру Рахманинова, в культуру Баха. Я хотел, чтобы это здание работало не на меня. Чтобы я мог пригласить хор из Вязников, из Коврова и т.д. Показать, как это работает. Не разовый мастер-класс, а живой организм, который может делиться опытом.
И прошу – дайте мне возглавить это здание как городской центр хоровой музыки. И мне отвечает вице-губернатор Куимов: мы не можем вас сделать областным хоровым центром. Я даже не просил. Они такой финт сделали, что я рвусь возродить то, чем я когда-то занимался. Куимов, когда только приехал в область, был здесь на хоре, он писал в интернете, что в жизни такого высокого уровня исполнительского мастерства не слышал, такая капелла мальчиков! Но после его восторг пропал.
Меня пытаются все время теснить, понижать. Я член президиума хорового общества России, председатель при Орловой хорового общества здесь, во Владимире. И вот появилось новое министерство культуры под управлением Деминой, Куимова. В прошлом году я ждал, чтобы представить программу к очередному хоровому фестивалю Владимирской области, и вдруг меня никто не зовет на региональный конкурс. Я возмущен, отказываюсь публично. Хоровое общество обращается к Деминой, все это игнорируется. На конкурсе выбирают две музыкальные школы, они едут на всероссийский конкурс в Ярославле и приезжают ни с чем. А ранее мы стали впервые в истории Владимира лучшим детским хором на всероссийском хоровом фестивале, взяли гран-при. Таким образом отстранили не только меня, но и возможность Владимиру повторить подвиг гран-при, просто не допустили.
— В апреле стартует новый региональный конкурс хорового искусства и в этом году важнейшее событие – 1000-летие Суздаля. Вас тоже не зовут принять участие в этом? Снова игнорируют?
— Конечно. Так получилось, что меня всю жизнь игнорировали-игнорировали, а я поднимался и поднимался – от ассистента пединститута до профессора, до заслуженного деятеля искусств, народного артиста, Почетного гражданина города и области. Это неуправляемо моими врагами, случилось вопреки их желанию.
Что будет дальше – я не знаю, что будет у меня – я буду продолжать, пока есть моя база. Вероятно, я буду снова писать письмо Путину. Хочу приложить письмо министерства, потому что там простая ложь. Они говорят: то, что я не прошу у них, они не могут мне дать.
Я был член совета по культуре, меня вытеснили. Они как-то выборочно определяют людей, которые нужны. У меня такое впечатление, что у них какая-то селекция. Люди, получающие награды, в конечном итоге получили источник злобы руководства за получение этих наград. Печальная картина – по сути дела, руководят культурой те, кто далек от культуры. Они расставляют своих людей. Ведь у нас умеют создавать мертвую зону.
«ЧТО АРТЕМ НЕ ДОПЕЛ – Я ДОПОЮ»
— Вы в социальных сетях сообщили о проблемах с постановкой кантаты «Иоанн Дамаскин» и о «демарше» своих недругов.
— Стоя у гроба Артема, я сказал: «Я родил короля, дал ему царство, где он блестяще царствовал». Чтобы почтить его память, я пытаюсь сделать кантату «Иоанн Дамаскин». Там есть слова: «Иду в неведомый мне путь, иду без страха и страданья… Но вечным сном пока я сплю, моя любовь не увядает». Это потрясающая, гениальная музыка. Но для постановки мне нужны женщины.
Я попросил колледж культуры: дайте мне девушек из музыкального колледжа. На похоронах говорят: да, завтра же будут они у вас. Утром проснулись, поняли – опять рвется Маркин, опять надо его «посадить». Звонят: «Ой, вы знаете, у нас совершенно другая программа, то, одно, пятое, десятое». 6 июня у Артема день рождения, будет начало «Музыкальной экспедиции». Они говорят, мы все сохраним. А я просто хотел 6-го числа спеть ему. Мне сказали: «Нет». Но я попытаюсь сделать эту кантату с капеллой мальчиков. Получится с женским хором – получится. Во всяком случае я ее спою здесь, в этом зале. Мне не надо огромное количество слушателей.
— Вы правда считаете тех, кто вам противодействует, своими врагами? Или это фигура речи?
— Я написал: «Враги и бездари работают против меня, они объявили негласный демарш». Конечно, считаю врагами. Потому что я все время живу, как бег с препятствиями, барьерами. У меня были, конечно, друзья. Я считаю друзьями таких людей, как Орлова, Бобовиков, которые сопутствовали. Но, к сожалению, есть система.
Я здесь с 1972 года работаю. Я считаю, я тоже вырос на этой земле, приехал с нуля. Со мной росла культура, со мной образовался хор. А люди приезжают, немножечко побыли и уже начинают всем командовать, решать – ты хороший, ты плохой, ты нужен, ты не нужен и т.д. Вот эта страшная система, которая сегодня существует, и в этой системе получается так, что, если ты набрал столько наград, ты мешаешь нам жить, они так считают. Естественно, они враги.
Люди, те, кто пришли прощаться с Артемом, с большим уважением ко мне отнеслись. Но самое интересное – тут же присутствует министр культуры, которая не подошла к отцу, не выразила свое соболезнование. Как вы думаете, кто она мне? То же самое сделал и вице-губернатор Куимов, он тут же вещал.
— Как вы переживаете эту трагедию?
— На самом деле, я счастливый человек. Потому что мы с супругой создали центр хоровой музыки, подняли оркестр и Артема, и Артем действительно раскрылся во всей красе, но страшная болезнь подстерегла его.
Я его ежедневно растил 40 лет. Он с детства был обложен книгами, классикой. Он не хотел заниматься музыкой, это я его затянул в музыку. Он блестяще владел английским языком, я его тащил в эту 23-ю школу. Он «выскальзывал», я его пытался все время вести по этой стезе. Такие люди – они же все трудные люди, он трудный был ребенок. Но он ушел под аплодисменты. И он отказался от аллеи славы, и похоронили его в Суздальском районе, где у меня дача, у меня там творческий домик, где когда-то всю ночь музицировал Святослав Рихтер. Артем жил той природой и хотел быть на этом сельском кладбище рядом с Нерлью похоронен. Так и сделали. Теперь у меня остался тот мой домик, где я по-прежнему буду готовиться к творчеству и откуда я смогу навещать сына.
— В этой непростой ситуации вас многие поддерживают, называют «последним оплотом культуры». Может быть, они видят нынешнее состояние культуры?
— Да, может быть, они не призывают меня к борьбе, они призывают меня к продлению творчества. И я сказал: что Артем не допел – я допою.
P.S. В пресс-службе Белого дома пояснили, что Эдуард Маркин все же встречался с Александром Авдеевым полтора года назад. Он обращался по личному вопросу.
