С парашютом над Владимиром: как работает владимирский авиаклуб?
На дачу к жителю Владимира в разгар застолья проникает незнакомец. Его приносит ветром. Вместо того, чтобы вызвать полицию, его приглашают за стол. Для Семязино такие гости – привычная история. Поблизости находится владимирский аэроклуб, откуда парашютисты частенько залетают на огонек. Осенью «дачный» сезон закрывается по погоде, но время еще есть. Вот история семнадцатилетнего скайдайвера Саши Савельева, спустившегося с небес на дачу:
«Ветер нёс меня в сторону домов, и я уже смирился, что приземлюсь на дачи. Повезло, что не на крышу. Ко мне сразу подбежали люди. По иронии приземлился я на участок пилота. У него была какая-то годовщина, так что я оказался не единственным гостем. Будто ждали: пригласили за стол, накормили, напоили и отпустили, когда сотрудники аэроклуба приехали меня забрать».
А говорят, что хорошие парни с неба не падают. Но падают и девушки. Вера – на год младше Саши, но уже дважды успела побывать на дачах. Случается и так, что парашютист приземляется совсем не в то время и не в том месте.
«Я отошла недалеко в лес справить нужду, – смеётся Татьяна, медсестра аэроклуба, – смотрю, а на меня… Летит! Вот и думаю, куда деваться. А вдруг мальчик? Неудобно как-то… Приземлилась. Девочка, москвичка, к нам попрыгать приехала. Ещё и в ветках запуталась. Так и ждали мы с ней, пока приедут наши и помогут с дерева слезть».
Парашютисты один за одним поднимаются на борт АН-2. «Девятый, десятый, одиннадцатый. Одиннадцать полетят. Я их как цыплят считаю», – говорит Татьяна. Неудивительно, ведь на службе медика надо уследить за каждым. Хоть и давление, и пульс каждому измерила перед прыжком, а кого-то и не допустила: не прошел осмотр, – все равно волнуется, как за родных. И сама хочет в небо, влюблённые глаза выдают. Но у Татьяны порок сердца, нельзя ей летать. Голубая мечта о должности стюардессы так и осталась мечтой. Зато муж и старший сын преуспели – они пилоты гражданской авиации. И внучка в этом году стала студенткой СпбГУГА, учится на диспетчера. А Татьяна работает на Семязино в аэропорту и аэроклубе, проводит предполетный медосмотр экипажа и парашютистов.
«Ноги! Ноги вместе!» – кричат сотрудники переволновавшимся перворазникам. Иногда без мата не обходится. Самая частая травма при прыжках – это перелом ног. Стопы нужно держать строго вместе параллельно земле, чтобы смягчить удар на приземлении. И немного согнуть колени. И не такое забудешь, когда выйдешь из самолета на почти километровой высоте.
«Купол парашюта надо сразу гасить, как окажешься на земле. Иначе ветром снесет. Был случай, парень приземлился на взлетную полосу. Купол не погасил, так его по полосе как протащило, аж до мяса спину содрал», – рассказывает Татьяна.
Но это редкие случаи. Обычно все проходит штатно. Максимум – запасной парашют забудут расчеканить, и на двух приземляются. Над такими «забываками» по-доброму смеются. Разумеется, лучше забыть «запаску» расчеканить, чем забыть ее положить. «Запаска» раскрывается сама, если вдруг человек в прыжке потеряет сознание. К ней крепится барометр, и на высоте около 300 метров срабатывает страхующий прибор. Жизнь он спасёт в случае чего.
Инструктаж перед прыжком тоже серьёзный. Тут и симулятор парашютной системы, и дверь самолета, и что-то наподобие лесенки – прыгаешь с неё и ощущаешь, какая примерно сила удара будет при приземлении. Трех часов обычно хватает, чтобы несколько раз отработать все возможные внештатные ситуации.
Например, приводнение. Озеро Семязино рядом, мало ли, куда ветер занесет… Если вдруг – учат отстегивать тугие карабины тяжелой парашютной системы и отплывать подальше, чтобы купол не накрыл. Но за историю аэроклуба, а он существует с 1934 года, таких историй сотрудники не припоминают. Видимо, парашютисты больше по дачам.
Аэроклуб «взрослеет», с ним взрослеют и сотрудники. Авиатехник Михаил несёт в машину уже второе ведро боровиков за день. Набрал близ летного поля. Все грибные места он знает, и немудрено: он приходил сюда ещё восьмилетним мальчишкой, хотя у самого теперь такие внуки! А Светлана, заместитель начальника, рассказывает, как в 10-м классе вставала в пять утра, бежала на подработку почтальоном, чтобы накопить денег и потратить на прыжки. Да и парашютисты-инструкторы начали прыгать здесь еще по юности.
«Инструктором становишься, когда прыгать одному уже скучно», – говорит Дмитрий, за плечами которого парашют побывал больше трёх тысяч раз. Чтобы стать инструктором, надо совершить от тысячи прыжков и провести шесть часов в свободном падении. Шесть часов лететь с высоты четырёх километров со скоростью 200 км/ч. Неужели это может наскучить?
«После стольких прыжков, до автомата отработанных действий, отлично знакомых, но все ещё незабываемых ощущений, – наступает момент, когда хочешь ими поделиться. Так я и стал инструктором. Получил лицензию, теперь исполняю мечты.
Со мной прыгнуло больше тысячи человек, и ни один не разочаровался. Бывает, взлетим, а человек начинает бояться, мнется, думает отказаться. В таких случаях стараюсь найти подход, разрядить обстановку, пошутить, успокоить. Инструктор – это и психолог. Но если совсем не помогает, тогда, как говорится, ноги в руки, и прыгаем. А главное – страх в прыжке пропадает. Все уходят в восторге. Кто-то просто с «поставленной галочкой», мол, прыгнул с парашютом. Но большинство хочет ещё. И возвращаются ведь. Для меня это так приятно – знать, что подарил человеку эти искренние, чистые эмоции».
Прыжки с парашютом делятся на самостоятельные и в тандеме. Разница не только в том, составит ли инструктор компанию. Существенные отличия есть в самом парашюте, в высоте и продолжительности свободного падения.
Сам прыгаешь с высоты около 800 метров. Падаешь всего три секунды, потом открывается парашют. Он круглый, в форме купола, поэтому совсем не пилотируется. Словом, куда ветер дунет, на ту дачу и приземлишься. Это, конечно, шутка. А если серьезно: на земле дежурит выпускающий, для того чтобы парашютисты приземлились в безопасную зону. Он следит за погодой, скоростью ветра, краем облачности, обстановкой на земле в целом. По рации связывается с пилотами и даёт команду, когда парашютистов можно выпускать. И можно ли вообще. Ветер перемен – он такой… Бывает, желающие приезжают на аэродром, проходят долгий инструктаж, уже предвкушают вкус свободы, а тут – бац, и набегают тучи. Пока солнце не зашло, можно подождать лётной погоды. Но случается, что прыжки в этот день так и не разрешают. Для этого на аэродроме есть кофейня, где можно заесть такую печаль булочками.
Совсем другое дело – прыжками в тандеме. Обычно прыгают с четырёх километров. Но над Владимиром проходит гражданская авиатрасса, поэтому высота чуть ниже – можно только с трёх. Этого достаточно, чтобы ощутить уже не три, а целых сорок секунд свободного падения! Можно прыгать еще и с фотографом. Он сделает памятные кадры болтающихся в потоках воздуха щёк. А парашют для тандемов называют «крылом». Он уже пилотируемый, и плохой погоды не так боится. Можно весело покрутиться в воздухе, если позволяет вестибулярный аппарат. Дмитрий, инструктор, поделился, что за сезон стабильно укачивает и рвет во время прыжка человек десять. Он привык. Еще плюс «крыла» в том, что можно легко приземлиться в четко отведенную зону. Есть даже соревнования по точности приземления, но это для спортсменов.
А как стать этим спортсменом, если захотелось прыгать на «крыле» без инструктора? Можно прийти в аэроклуб и пройти обучение по специальной программе. Длится учеба до тех пор, пока начинающий парашютист не отработает все задания и не сдаст экзамены. Тут все индивидуально. Кому-то достаточно двадцати прыжков, чтобы стать скайдайвером. Кто-то и в сотый раз, выходя из самолета, не может выполнить базу. Например, Саша, тот самый гость дачного застолья, начал прыгать в 14 лет. Сейчас у него уже 250 прыжков. Ему хватило пары месяцев практики, чтобы «окрылиться».
Ещё у парашютистов есть традиция: бить «запаской» того, у кого случился юбилейный прыжок. Но прежде чем парашютом избить, его надо уложить. На одну «укладку» уходит около 40 минут – зависит от типа парашюта.
Ветер утих, приходит время надевать парашют. «Да ты не бойся, все пройдет быстро и безболезненно», – шутит инструктор с очередным перворазником, поправляет каску и провожает в АН-2. Авиатехник кричит: «От винта!» – и самолёт заводится.
